|
Д Е В И Ч Н И К |
авторская песня
Сегодня меня радушно пригласили в гости на чашку чая с брусничным вареньем Лиля и Володя Муромцевы. Если ты увлекаешься авторской песней, наверняка хорошо их знаешь. Их дуэт, основавший ансамбль «Редкая птица», существует больше 10 лет. Если еще не слышала, обязательно познакомься. И поучаствуй в нашей беседе. Даю слово: твое письмо передам музыкантам. Разминка Девичник: Пишут ли вам поклонники? Лиля: Время от времени из разных географических точек мы получаем по электронной почте свидетельства о том, что нас слушают, хотят выучить наши песни, благодарят, пишут, что мы нужны. Девичник: Вы называете себя бардами? Лиля: Словосочетание «бардовская песня» пришло к нам с Запада. Барды есть в Германии, Франции. Этот жанр вообще существовал везде и во всех культурах. Правда, называли его везде по-разному. На Востоке акыны, ашуги – тоже барды. Это люди, которые профессионально не учились музыке, но играют на инструментах, поют и таким образом выражают свои чувства. Я считаю себя музыкантом, который работает в жанре песни, точнее авторской песни. Мне в этом жанре уютно и интересно. Уличные музыканты Девичник: Вам приходилось выступать в качестве уличных музыкантов? Лиля: Да, мы выступали на Арбате, играли в переходе, в метро. Ощущения не очень приятные, все время ждешь, что вот-вот придет милиционер и сгонит тебя. Девичник: Интересно, в конце концов он появился? Лиля: Конечно. К неприятным моментам относятся сквозняки и то, что голосом приходится пробивать шумы – улицы, подземного перехода. Чтобы достойно выступать в такой обстановке, нужно все время быть как бы «над» неприятностями. А чтобы заработать, достаточно иметь три–четыре «выигрышные» вещи, на которые народ останавливается, и постоянно их «кольцевать». Разве такое выступление можно назвать творчеством? Девичник: Как публика относилась к вам, уличным музыкантам? Лиля: По-разному. Кто-то останавливался, задерживался, слушал, но таких мало. Кто-то говорил: «Ну и придурки, делать им нечего». Кто-то удивлялся: «Ой, «Редкая птица», а что вы тут делаете? Вы же можете выступать на нормальных сценах». Девичник: Какие цели вы преследовали? Лиля: Пошли за новыми впечатлениями и за тем, чтобы лучше понять, что нужно людям, как зацепить их внимание. Таким образом мы хотели проверить новый репертуар. Идея принадлежала нашему руководителю и моему мужу Владимиру Муромцеву. Сама я бы не отважилась на такое никогда в жизни. Девичник: Иногда музыканты выходят на уличные заработки, если ситуация вынуждает – заработать для себя или в благородных целях – заработать для друзей. Есть музыканты среди ваших знакомых, для которых работа на улице – занятие постоянное, а не временное? Лиля: Мои знакомые уличные музыканты работают в жанре народной песни. Девичник: У них безвыходная ситуация или это призвание? Лиля: Они работали как уличные музыканты в Германии. У нас это не востребовано. Девичник: То есть работа на улице для музыканта – способ заработать средства на существование, а не способ самовыражения? Лиля: Самовыражаться стремятся те, кто еще не является профессионалом, потому что профессионал должен зарабатывать благодаря своей профессии деньги. Как стать музыкантом? Девичник: Кто Вас привел в музыкальную школу? Лиля: Моя бабушка была музыкально очень одаренным человеком. Она всегда пела дома, в компании, церкви, участвовала в концертах, хотя не была профессиональной певицей. Сама научилась играть на пианино. В четыре года мне купили пианино «Ласточка», а играла сначала на нем бабушка. В шесть лет отдали в музыкальную школу. Восемь лет музыкальной школы, затем – музыкальное училище, консерватория. В музучилище я поступила на отделение «Дирижер-хоровик» – меня очень интересовало пение. Девичник: Авторская песня – единственное ваше занятие? Лиля: Нет, я занимаюсь также педагогической деятельностью, преподаю музыку. Девичник: Вы прошли все ступени музыкального образовании, и мне очень интересно Ваше мнение: что лучше для ребенка – музыкальная школа или частные занятия с педагогом? Ведь как часто бывает? Отучился и к инструменту ни ногой? Понятно, что для педагога больше плюсов в частных занятиях – это большая творческая свобода, возможность опробовать свою авторскую методику, не говоря о заработке, а для ученика? Лиля: Индивидуальные занятия гораздо полезнее для ребенка. Домашнее музицирование включает такой спектр, какой не по силам музыкальной школе, построенной на потоке. Очень важно, что на протяжении многих лет с ребенком занимается один педагог. Обучению помогает взаимная симпатия между учеником и педагогом. Ученики обращаются ко мне по имени. А самый главный результат для меня в том, чтобы мой ученик по жизни не закрывал крышку пианино вообще. Пока это удается. Девичник: Вы требовательны к качеству инструмента ученика? Лиля: Конечно. Инструмент должен быть хорошим. Если ваш инструмент через неделю после настройки «спускает», то лучше его выбросить и купить новый. Если он держит строй в течение года – инструмент хороший. Девичник: Как происходит обучение? Лиля: По мере того как ребенок осваивает инструмент, мы определяемся, чему больше нужно уделять внимание – сочинению песенок, пению… Осваиваем другие инструменты – блок-флейту, губную гармонику, гитару. Изучаем сольфеджио, музлитературу, но не строго по расписанию. Обычно играем какую-то музыку, открываем толстую книжку и читаем, слушаем биографию, рассказ о творчестве и т.д. Девичник: Каким по продолжительности должен быть, на Ваш взгляд, урок? Лиля: Час-полтора два раза в неделю, иначе увеличивается нагрузка и заниматься становится сложнее. Главное, чтобы была любовь к инструменту. Девичник: Где ученики и поклонники могут увидеть Ваше выступление? Лиля: В арт-кафе «Гнездо глухаря», Политехническом, Доме журналиста, киноконцертном зале «Россия». О полетах «Редкой птицы» Девичник: Какая публика ходит на Ваши концерты? ‹В этот момент к беседе присоединяется Владимир› Владимир: Публика была разной на разных этапах творчества. Девичник: Этапы творчества разделялись на пятилетки? Лиля: Они не зависели от дат, их определяли люди, которые у нас появлялись. В первый период (1997–1998) работали втроем, мы с Володей и скрипач. Скрипка, гитара, блок-флейта. В этом составе мы и начали выступать как «Редкая птица», а до этого выступали дуэтом. Репертуар разных этапов отличается. Сначала мы вдвоем с Володей пели Володины песни. Владимир: И песни на стихи поэтов Серебряного века. Потом появился виолончелист. Нам хотелось больше экспрессии. Виолончель была одновременно и басом, и соло, и аккомпанементом. Аудитория второго периода тяготела к фолк-музыке. И приоритетной в этот период была музыка на грани акустического рока и фолка. Лиля: Мы тогда выступали в кабачке – клубе, изысканном месте с удивительным антуражем. Владимир: Простом и стильном и по колориту, и по публике. Люди приходили туда потусоваться и послушать современную акустическую музыку. Эта публика не тяготела к попсе, более того – отвергала ее, не увлекалась и тяжелым роком. Второй период закончился в 2000-м году. Вскоре у нас появился музыкант, который играл руками на барабанах. Лиля: Маленькое отступление. Возникает интересная параллель между тем, сколько люди кушают и как слушают. В клуб люди чаще приходили послушать бардов, ну, и выпить чашечку кофе. Третий период начался с приходом в группу джазового ударника. Ушел виолончелист, появился бас-гитарист. Девичник: Не испугались джазовой конкуренции? Лиля: А мы и не совались в джазовые тусовки. Мы остались в джаз-бард-роке. Владимир: Я бы не говорил о джазе вообще. Лиля: Почему? Мы же делали джаз-вещи. Владимир: Тем не менее. У нас очень хороший скрипач, и мы всегда пели авторскую песню. Да, изменились цвет, звучание. Появились барабаны, и с ними началась другая история, другая музыка. Как бы перестроился организм. Куколка превратилась в бабочку благодаря не только новым инструментам, но и таланту музыканта. Настоящий ударник может так сыграть на стакане и чайнике! Через два года мы почувствовали, что нужен новый инструмент. И Лиля взяла в руки аккордеон. К этому времени мы снова остались втроем. Так начался четвертый период. Девушка с аккордеоном Девичник: Не могу представить пятый период, потому что девушка с аккордеоном – слишком здорово, это впечатляет. Лиля: Просто мне повезло – пока нет девушки с аккордеоном. Владимир: Девушки с аккордеонами есть, но никто не берет на себя такой нагрузки – быть постоянно на сцене. Есть девушки, которые сыграют и уйдут или играют, но не поют. Нет ни одного востребованного, популярного коллектива, в котором была бы девушка с аккордеоном. Девичник: Какой у Вас аккордеон? Лиля: Итальянский, «Амаретто». Мы долго его искали. Девичник: А как нашли? Владимир: Это целая история. На самом деле найти свою половинку, свой аккордеон не так-то просто. После долгих поисков вышли на мастера, поехали к нему. Лиля Интересно, что, как только я взяла в руки инструмент, пошла с ним к зеркалу. Девичник: Для женщины – вполне нормально. Лиля: Муж говорит: «Надо музыку слушать, а ты – к зеркалу». «Звук будет, если в зеркале все нормально», – отвечаю. Главное – должна быть картинка, это важно для зрителя. А звук наверняка хороший, плохой инструмент мастер не предложит. Девичник: Ну и как? Лиля: Да сразу было понятно, что подходит. Владимир: Нам нужен был красненький – так мы его представляли, но он оказался сереньким, перламутровым. Однако, как только его увидели, сомнения рассеялись, купили сразу и не жалеем – играет замечательно. Лиля: Красненький мы в конце концов тоже купили. Но он быстро вышел из строя после ремонта – и снова нуждается в ремонте. Конечно, он ярче, но потяжелее, побольше, и звук у него погрубее. Девичник: Первая любовь оказалась сильнее? Владимир: Знаете, очень красиво, когда аккордеон вибрирует звук. Это придает звучанию гибкость, воздушность. Здесь такого добиться тяжело. Девичник: Второго музыканта с аккордеоном не планируете пригласить? Владимир: Нет, четверых музыкантов вполне достаточно. Даже такому небольшому по численности коллективу сложно оплатить гастроли, дорогу, проживание.
Девичник: У вас есть любимая или программная песня, которую вы исполняете постоянно, из выступления в выступление? Лиля: Программной нет, но есть долгоживущая «Колыбельная для ручного кота». Ее любят и дети, и взрослые, и барды, уже восемь лет она живет сама по себе. Володя написал ее по моей просьбе. О чем просила? Придумать что-нибудь красивое, воздушное. Он сочинил первый куплет и спросил: «Ну как, пойдет?» Я говорю: «Да, давай дальше». Так, по моей просьбе, он написал еще несколько песен. Я передаю настроение, а он пишет. Владимир: Иногда я делаю так. Есть какая-то мысль, идея, начинаю писать и проверяю на Лиле. Лиля: Настроение ловит очень чутко. Однажды я исполняла Песни Володи на концерте. Подошла женщина и спрашивает: «Кто автор песен?» – «Вот он», – показываю. «Не может быть, – удивилась женщина, – чтобы мужчина мог так «женские» песни написать». Девичник: Мужчина и поэт – категории разные. Вдохновение не имеет пола, оно парит и посещает как мужчин, так и женщин. Лиля: И бывает крайне неприятно слышать, когда недалекий в развитии мужчина оценивает творчество женщины – поэта и говорит: «Какая милая бабская песня». Снисходительное отношение к авторам – женщинам не изжито до сих пор. Девичник: Как вы относитесь к молодым исполнителем? Видите в них прежде всего конкурентов или стараетесь по-отечески поддержать? Владимир: Ансамблей в авторской песне вообще немного, особенно долгожителей. Мы, наверное, единственный сейчас ансамбль, который по составу, характеру, содержанию соответствует авторской песне. Конечно, к нам обращаются ребята, которые еще только собирают свою группу и начинают выступать. Им интересно, почему мы состоялись, как нам это удалось. Лиля: У нас большой опыт, и негативный в том числе. Хочется предостеречь их от ошибок. А в общем советы простые: не вешать нос, не унывать, иногда суметь остановиться, что-то пересмотреть и начать заново. Адрес встречи: Грушинский фестиваль Девичник: Как вы встретились? Владимир: Как два незнакомых автора на Грушинском фестивале. Лиля: Нас познакомил общий друг, тоже бард. На фестивале он познакомился сначала с каждым из нас, потом познакомил нас друг с другом. Девичник: И оказался третьим лишним? Владимир: Нет, он нам никогда не лишний. Тогда он пригласил меня на гастроли в город Саранск и говорит: «А еще хочу пригласить одну симпатичную девушку с гитарой, да ты ее должен помнить». И начинает ее описывать. Но я не помнил. Девичник: Лукавите? Владимир: Да нет, мало ли на прослушивании стоит девушек с гитарами. Тогда на прослушивание на первый тур приходило человек по пятьдесят. Сегодня такого сумасшедствия нет даже на Грушинском фестивале. Было невероятное количество желающих петь и сочинять. Девичник: Коммерческие отношения на последних фестивалях не испортили взаимоотношения творческие? Владимир: Жизнь участников осталась такой же вольной. Ничего не изменилось. Лиля: Торговая поляна существует отдельно. Владимир: В 80-е годы все торговали хаотично и бесплатно, кто чем и где хотел. Торговали поделками, сувенирами, кассетами. Со временем ввели плату за торговые места. Но участники ни за что не платят. Мне даже кажется, что это неправильно. Я приехал, встал лагерем. Воду питьевую привозят бесплатно, туалеты ставят – платить за коммуналку необходимо. Когда ты платишь от 2–3 тысяч рублей и больше за дорогу, то и за коммуналку 100 рублей заплатить можешь, а в целом для фестиваля эта сумма – деньги. Семейные тайны Девичник: Муромцев – псевдоним или фамилия? Как-то связана с муромскими лесами и разбойниками? Что вам известно о корнях? Владимир: Это – наша фамилия. А вот корней, к сожалению, не знаю. Есть порыв докопаться, но слишком мало информации. Отец умер молодым, о его родне ничего не известно. Мама – из семьи староверов, живущих на Урале. Лиля: Моя мама родилась в 1941 году в Белоруссии на оккупированной территории, бабушка была дочкой мельника, а в годы войны – партизанкой. Девичник: Знать корни – очень важно, тогда мы лучше понимаем себя, нам легче прогнозировать свое будущее. Лиля: Это так. Я смотрю на старые фотографии и вижу, как я похожа на бабушку внешне. Узнаю в себе и черты ее характера. Ее любовь к музыке, пению передалась и мне. Моя бабушка считала воспитание детей своим основным делом, была домохозяйкой. Владимир: Полностью поддерживаю. Считаю, что если решил жениться, нужно вести семейную жизнь. Чайник, чашки, мебель – это быт по необходимости, но не семейная жизнь. Девичник: Согласна с Вами. Всегда считала, что очаг и очи – однокоренные слова. И главное в семье – как светятся глаза супруги. А счастье хозяйки дома зависит от того, насколько она окружена вниманием мужа. Очаг – это атмосфера в доме. Лиля: Очаг в прямом значении сейчас не существует. Времена, когда мужчина охотился, а женщина должна была следить, чтобы очаг не погас, давно ушли в прошлое. Сейчас плиту выключил и пошел на работу. Девичник: Да и чем займется домохозяйка, когда дети станут взрослыми? Лиля: Нужно суметь найти себе дело по душе и радоваться жизни, а не усложнять жизнь ни свои взрослым детям, ни себе. Девичник: Одно из увлечений домохозяек – приусадебный участок. У вас есть фазенда? Лиля: Скоро будет. Сейчас оформляем документы. Места очень красивые, в Ярославской области на реке Костроме. Уезжать туда каждую неделю на выходные, конечно, невозможно, а уехать надолго – замечательно: грибы, ягоды, свежий воздух… Сейчас там живет Володин брат, восстанавливает разрушенный мужской монастырь. PS За окном сырость и холод. В такую погоду неторопливая беседа за чашкой чая с брусничным вареньем – самое подходящее занятие, а после чая мы рассматривали фотографии и читали стихи – поэта и музыканта, автора песен Владимира Муромцева. Песок Почему один уходит на Запад, * * * Одинокое дерево * * * Жизнь моя блесной скользнула * * * Ночью открою окно: |
|
|
«Редкая
птица»
Два
условия творчества: муза и оптимизм