С Татьяной Столяровой я познакомилась на выставке, проходившей в мае этого года в зале «Творчество».

- Я пишу и маслом, но предпочитаю акварель. Техника, которой я владею, предполагает особую организацию души, потому что в акварели никто не может обманывать или лукавить. Когда пишешь акварели, ты не работаешь головой, душа движет кистью. Чистая энергия художника создает живое полотно. Технике можно научиться, техника нарабатывается, приобретается. Но только благодаря исходящему от полотна потоку, света, чистоты, правды картина оставляет в памяти человека неизгладимое впечатление, находит своих зрителей и поклонников.

- Выставки у нас проходят регулярно, как персональные, так и групповые. Конечно, персональные предпочтительнее, хотя групповые выгоднее в финансовом плане, так как на них обычно продается больше картин, да и организовать выставку художнику одному достаточно сложно. Что касается ближайших планов… Сейчас ведутся переговоры о выставке моих картин в Греции, есть предложения о сотрудничестве с галереями в других странах. Подобное сотрудничество возможно в различных формах: и в виде рекламной акции, и на взаимовыгодной коммерческой основе. Мы готовы рассматривать различные предложения и варианты. Хотя творчество и бизнес очень трудно сочетать, но я давно поняла, что для выживания прежде всего приходится рассчитывать на свои силы, а не на какую-либо помощь со стороны. Эти силы лично мне дает уверенность в том, что то, чем я занимаюсь, необходимо людям.

- Особое влияние на меня оказала моя мама. То, как я воспринимаю происходящее, как чувствую, та энергия, которую ощущаю, – это все от мамы.

Моей первой учительницей живописи в городе Ярославле была Светлана Алексеевна Афанасьева. Именно она дала мне почувствовать, что верит в меня. Перемены произошли в пятом классе. У меня не было особой тяги к живописи, больше всего я увлекалась спортом, гуляла во дворе вместе со старшим братом и его друзьями, играла в мальчишечьи игры. Обычная жизнь ребенка из рабочей семьи. Но подспудно я чувствовала, что мне хотелось бы чего-то другого. И когда я попала в среду художников, то поняла, что именно этого общения, этих разговоров, этой особой атмосферы мне и не хватало.

Все решилось как-то сразу. Уже в одиннадцать лет я сказала маме, что буду художником. Конечно, меня отговаривали. Аргументы приводили самые обычные: «Ну, посмотри, как живут художники, их жизнь беспорядочна, они никогда не знают, будут ли у них деньги и когда будут…» Но я успокоила маму, пообещав, что постараюсь совмещать преподавательскую работу в художественной школе и профессию художника.

Переход в новую среду оказался поначалу довольно сложным. Я ощущала себя «белой вороной», но, как бы то ни было, в десятом классе была единственной, кто точно знал, кем хочет быть. В этом было мое преимущество. На самом деле, знать, кем ты хочешь быть, – это большое благо.

Но для того, чтобы достичь желаемого, мне поначалу не хватало организованности, мешала излишняя эмоциональность. Так, например, из-за запятых в диктантах и сочинениях были сложности с поступлением в училище, а затем – в вуз.

В институт кинематографии я поступала три раза. Сейчас, конечно, понимаю, что это было глупо. Юношеский максимализм не позволял отступить от задуманного, запланированного. Я так и говорила: «Я хочу учиться только там, и больше нигде». Позже поняла, что академизму можно научиться и в другом месте, более того, научиться можно и не будучи студентом вуза. Можно просто жить в Санкт-Петербурге, около Академии, получать всю необходимую информацию и расти в мастерстве вместе со студентами. Все дело в какой-то внутренней способности брать, впитывать. У меня не сформировался комплекс неполноценности по поводу отсутствия высшего образования. Многие художники не имеют высшего образования, но не уступают в мастерстве выпускникам Академии.

На вступительных экзаменах в институт кинематографии мне сказали: «Вы будете хорошим художником. Это мы Вам гарантируем на сто процентов… Но Вы не поступите». Эта фраза во многом мне помогла, даже больше – она меня спасла. Я поняла, что меня оценили и я буду художником, что не я такая плохая или неспособная, просто система, условия и возможности приема таковы, что студенткой мне не быть.

- Работаю я дома. У меня растет дочь. Для меня очень важно, что мы вместе. Дочке одиннадцать лет.

- Да, она у меня молодец и всегда меня удивляет. Дочка сделала выбор еще раньше – она занимается музыкой. Ей так же, как и мне в свое время, очень повезло с педагогом.

- Ни в коем случае. Спасительницей является моя мама. Ее зовут Тамара Владимировна. Она меня во всем поддерживает и очень помогает.

- Все мои работы не конкретны, это скорее образы. Даже если изображено что-либо конкретное, на самом деле – это отражение состояния моей души посредством изображения потока света, цветов, деревьев, контрастов, туманов… Наверное, наши ассоциации происходят из детства, времени наших первых контактов с природой, потому что детские ощущения – самые запоминающиеся. Им противостоит накапливающаяся негативная, агрессивная информация. Очень важно для художника как можно дольше сохранять чистоту восприятия, не допускать, чтобы агрессивная информация брала верх. Мне кажется, что пока я вполне справляюсь с этой задачей.

Времена года Татьяны Столяровой